Безвластный президент. Какой след оставил в истории Михаил Иванович Калинин

В хранилище Тверской областной универсальной научной библиотеки есть два вместительных старинных книжных шкафа. Вот уже почти семьдесят лет в них теснятся почти полторы тысячи книг – от солидных томов с тиснением на обложках до брошюр, напечатанных на сероватой, а теперь пожелтевшей бумаге. Это – научная часть личной библиотеки человека, возглавлявшего нашу страну более четверти века. Нет, речь не о Сталине, реально обладавшем всей полнотой власти в государстве. Формальным «президентом» сначала РСФСР, а с 30 декабря 1922 года – Союза ССР являлся Михаил Иванович Калинин, в честь которого в 1946 году и была переименована отошедшая по итогам Второй мировой войны Советскому Союзу Восточная Пруссия. Разделила участь «цитадели немецкого милитаризма» и её столица – знаменитый город-крепость Кёнигсберг.

Судя по подбору книг, читателем товарищ Калинин был серьезным. Немалую часть собрания составляют труды по истории России и Западной Европы, творения классиков мировой философии. Есть даже дореволюционное издание диалогов Платона, которые по указанию Н. К. Крупской были изъяты или помещены в так называемые спецхраны во всех библиотеках страны, как идеологически вредные. Естественно, сочинения Маркса, Энгельса, Ленина, стенограммы партийных съездов. Научные работы таких корифеев мысли, как физиологи Мечников и Павлов. И это при том, что образования у владельца библиотеки не было почти никакого. И откуда ему было взяться у мальчишки из бедняцкой семьи (по некоторым данным его отцом был вернувшийся со службы солдат-сверхсрочник, так и не поднаторевший в крестьянском деле).

Родился «выдающийся деятель коммунистической партии и советского государства» (как писали в советских энциклопедиях) в деревне Верхняя Троица, неподалеку от Кашина, старинного городка Тверской губернии 7 (19) ноября 1875 года. У Ивана Калиныча Калинина и его жены Марии Васильевны Михаил был первенцем, и ему рано пришлось становиться помощником родителей во всех хозяйственных делах. Грамоте он выучился в домашних условиях, а в 11 лет сумел поступить в начальное четырехклассное земское училище. Закончил его за два года с похвальным листом за способности и прилежание. А тут подвернулся случай избавиться от крестьянских трудов, которыми мальчик откровенно тяготился. Случай носил странную фамилию Мордухай-Болтовские. Дворянская семья, ведущая родословную с одной стороны от татарских военачальников времен Золотой Орды, с другой – от белорусских шляхтичей. Неподалеку от Верхней Троицы у них было имение Тетьково, куда семья перебиралась на лето, в дачном режиме. Мальчик познакомился с детьми владельца имения. А потом к господам пришла мать Калинина и слёзно умоляла: муж пьяница, нужда беспросветная, помогите. Так Миша Калинин стал лакеем в богатой семье штатского генерала, известного инженера-железнодорожника Дмитрия Петровича Мордухай-Болтовского.

Много лет спустя, рассказывая советским школьникам о своем безрадостном детстве, Калинин живописал, как его наказывала генеральша-хозяйка за разбитую стопку тарелок и за более мелкие прегрешения.

Но это на публику. А на самом деле, уже находясь наверху советской иерархии, Калинин не раз помогал сыновьям своего бывшего хозяина и деньгами, и протекцией. Почему? Да потому, что обязанностями юного слугу нагружали по минимуму. Дети генерала охотно играли с ним, относились с искренним дружелюбием. А главное – никто не воспрещал пользоваться богатой библиотекой, которая и стала главным источником знаний для деревенского паренька, оказавшегося в столице. Кстати, все трое сыновей генерала-железнодорожника не эмигрировали после Октябрьской революции 1917 года, остались на родине. Ровесник Калинина Дмитрий Дмитриевич Мордухай-Болтовской стал выдающимся математиком, профессором Ростовского университета, у которого перед войной учился студент Александр Солженицын и характерные черты которого будущий нобелевский лауреат запечатлел в одном из персонажей романа «В круге первом». А в бывшем имении своих благодетелей Михаил Иванович распорядился организовать санаторий для партийных чиновников и сам там неоднократно проводил отпуска в 20-30-е годы.

В 18 лет Калинин поступил учеником токаря на питерский казенный военный завод «Старый Арсенал». Стал посещать школу для рабочих. Через два года перешел на Путиловский завод. Там вошел в подпольный социалистический кружок, основатель которого, 26-летний юрист из дворян, был уже арестован. С Ульяновым, будущим Лениным, Михаил лично познакомился значительно позже.

Увлечение революционной деятельностью вскоре принесло свои «плоды»: Калинина арестовали по подозрению в написании и распространении листовок «возмутительного содержания». Правда, царская охранка не добилась успеха в поиске доказательств антигосударственной деятельности молодого рабочего, и после непродолжительного пребывания в тюрьме его выслали из Петербурга.

Но, что интересно, не на далекий Север или еще более дальний Восток, а… в Тифлис. Вскоре как один из организаторов забастовки, Калинин был арестован и заключен в знаменитый Метехский замок. После чего его выслали… в Ревель (ныне Таллин). В этих то ли ссылках, то ли командировках в будущие столицы независимых государств Калинин и не думал исправляться: сходу находил единомышленников (в Тифлисе это был молодой революционер-грузин по кличке Коба, будущий Иосиф Сталин), вел пропагандистские беседы среди рабочих, составлял листовки. Когда начали издаваться подпольные газеты, стал публиковать в них свои заметки. Впрочем, сам автор заметок никогда в подполье не работал. Его арестовывали 14 раз.

Под следствием в общей сложности Калинин провел два года и восемь месяцев. Но ни разу дело не доходило до приговора к заключению. Эту странность в советское время историки объясняли талантом Калинина–конспиратора.

В постсоветское время появились другие версии: мол, Михаил Иванович просто шел на сотрудничество со следствием, писал явку с повинной и выходил сухим из воды. Установить истину за давностью лет вряд ли возможно.

Советские биографы писали о «великих революционерах» не биографии, а жития святых. Поэтому многое из того, что освещалось в историях жизни писателей, артистов, художников – было скрыто от публики, а зачастую и от биографов советских вождей – в частности, личная жизнь. В предреволюционные десятилетия русская крестьянская молодежь женилась рано, обеспечивая тот великий демографический взрыв, который, как считают современные ученые, способствовал революционной буре не меньше, чем политические и экономические причины. А вот Калинин долго оставался холостым. Тверские журналисты, изучавшие биографию своего земляка, в публикациях перестроечных времен не раз тиражировали ничем не подкрепленные слухи и «свидетельства» о том, что, будучи молодым человеком, Калинин приезжал на родину, в Верхнюю Троицу, и сватался к одной деревенской девушке, однако был отвергнут за неказистый вид, очки на носу и пребывания в арестном доме. Как бы то ни было, но на тридцатом году жизни Калинин, наконец-таки обрел семейное счастье.

В канун первой русской революции он снова оказался в Петербурге. Там, на квартире большевички Татьяны Словатинской, будущей бабушки замечательного писателя Юрия Трифонова, он познакомился с 22-летней революционеркой, ткачихой из Эстонии Екатериной Лорберг. Екатерина уже имела внебрачного ребенка – сына Валериана. Церковного.

Свидетельства о браке Калининых историки до сих пор не обнаружили. Биограф В.М.Молотова поэт и публицист Феликс Чуев в книге «Сто бесед с Молотовым» предложил версию, что венчанию помешало то, что невеста была на самом деле не эстонкой, и придерживалась иудейской религии.

Но это предположение – скорее из области фантастики, поскольку сохранились свидетельства о том, что отец Екатерины, простой крестьянин-поденщик, был православным. Как бы то ни было, Михаил Иванович с гордостью привез молодую жену в Верхнюю Троицу – показать отвергавшим его ухаживания землячкам. Пошли дети: дочь Юлия, сын Александр, дочь Лидия.

В горячую осень 1905 года – время всероссийской стачки, вооруженных выступлений, двустороннего (революционного и правительственного) террора – Калинин наконец познакомился с Лениным и произвел на него самое хорошее впечатление. Настоящий рабочий, от станка, которых так не хватало в составе большевистской фракции российских социал-демократов, именовавших себя «рабочей партией». К тому же – умеет говорить перед аудиторией, не лезет за словом в карман, неплохо знает основные положения марксистской теории (сочинения Маркса в царской России не были запрещены), имеет опыт революционной деятельности.

В дни Февральской революции (того же 1917 года) Калинин возглавил толпу демонстрантов и направил её к петербургской тюрьме «Кресты».

В результате возглавленного им выступления народных масс на свободу были выпущены все заключенные. В том числе – десятки рецидивистов, захвативших оружие тюремных надзирателей. Петроград на неделю погрузился в криминальный хаос: грабежи, насилие, кражи, убийства происходили ежедневно в огромном количестве.

В большевистской фракции Петроградского Совета Калинин стал одним из активнейших функционеров, хотя и не сразу принял курс на захват власти, предложенный «апрельскими тезисами» вернувшегося из эмиграции Ленина. В августе 1917-го его избрали по списку большевиков членом Петроградской городской думы. А когда после октябрьского переворота прежняя дума была распущена, он возглавил централизованный комиссариат городского хозяйства при Петроградском Совете. Вскоре большевистское правительство переехало в Москву. Калинин остался на хозяйстве в бывшей императорской столице. В городе начался голод, многие жители уезжали в деревни, где можно было найти пропитание. Городские системы жизнеобеспечения выходили из строя, возникла угроза эпидемий.

Калинин и его соратники организовали переселение рабочих с окраин в реквизированные квартиры «буржуазии», положив начало эпохе знаменитых «коммуналок». При этом Калинин прекрасно понимал, что беспощадная борьба с буржуазией, с тем, что ныне называется малым и средним бизнесом, чревата тяжелыми последствиями для экономики города, и страны в целом. Он даже опубликовал статью, в которой призвал новую власть не изолировать себя от мелкой буржуазии, заключить с ней как можно скорее пакт о сотрудничестве, предоставить предпринимателям возможность работать. Но понимания у рвущегося к коммунизму и мировой революции Ленина на сей раз не нашел. Ответ лидера партии был суров: «Я резко восстаю против товарища Калинина, ибо блок с мелкой буржуазией, с шовинистами – немыслим. Малейшая мысль о блоке с мелкой буржуазией, поддерживаемой буржуазией, это – предательство социализма». Калинина это, однако, не остановило.

Видимо, он решительно не понимал то, что в те же месяцы понял Евгений Замятин, начавший писать свой известный, на десятилетия запрещенный при Советской власти роман «Мы»: большевики строят не марксистское царство «свободного развития каждого, как условия свободного развития всех», а то, что впоследствии ученые назовут тоталитаризмом.

В новой дискуссионной статье, опубликованной в начале 1919 года, Калинин писал: «Мы можем дать мелкой буржуазии не меньше, чем давал ей капиталистический строй… Правительство должно гарантировать право на мелкую собственность… Правительство разрешает крестьянину, ремесленнику, кустарю, мелкому огороднику, мелкому торговцу, молочнику пользоваться наемным трудом под контролем Совета профессиональных союзов. Большего мелкий буржуа в истории никогда не имел и его претензии дальше не идут».

Ленин и на этот раз не прислушался к доводам «человека из народа». Потребовались еще два года безумных экспериментов, приведших экономику страны почти к полному коллапсу и грозное выступление матросов Кронштадта, чтобы доводы Калинина оказались услышаны и была провозглашена новая экономическая политика – НЭП, к которой и призывал Калинин. Но через два месяца после публикации «крамольной» статьи, в марте 1919-го, Калинина предлагают (по одной версии – сам Ленин, по другой — Троцкий) на пост председателя Центрального исполнительного комитета, освободившийся после внезапной смерти Я. М. Свердлова. Кстати, Троцкий в своих не вполне достоверных мемуарах приписал себе авторство неофициального статуса, закрепившегося за Калининым на всю оставшуюся жизнь: «всероссийский староста».

Вполне логично, что Калинин полностью поддержал новую экономическую политику. Но документы и распоряжения, которые ему приходилось теперь подписывать, все чаще вынуждали его идти на компромиссы со своими прежними убеждениями, с нравственными установками. Это был и знаменитый указ об изъятии церковных ценностей под предлогом борьбы со страшным голодом в Поволжье в 1921-1922 годах, а на самом деле – начавший террор против Русской Православной Церкви, приведший к массовым репрессиям против священнослужителей и активных прихожан.

И – расстрельные списки «врагов революции». В агитпоезде, с которым Калинин ездил по стране в 1919-1920 годах, был вагон-трибунал, пассажиры которого производили расстрелы на месте.

В отношении к Калинину Ленина и Троцкого (оба считали себя выдающимися теоретиками и философами) явственно видна снисходительность интеллектуалов к практику-эмпирику. Так, Ленин, при обсуждении вопросов на заседаниях политбюро, обращался к Калинину неизменно: «А что скажет по этому поводу глава государства?» – при том, что Михаил Иванович по своим властным полномочиям никак не мог равняться с «вождем революции». Еще откровеннее писал позже, в эмиграции, Троцкий: «Бывший тверской крестьянин и петербургский рабочий, он держал себя на своем неожиданно высоком посту достаточно скромно и, во всяком случае, осторожно. Лишь постепенно советская пресса утвердила его имя и авторитет в глазах страны. Правда, правящий слой долго не брал Калинина всерьез…»

С началом новой экономической политики к мнению и предложениям Калинина стали прислушиваться более внимательно. В эти годы он опубликовал свои лучшие теоретические работы, в которых обнаружились и природный ум, и понимание текущей ситуации – результат огромного числа встреч с простым народом, организуемых в ходе многочисленных поездок по стране, а также личных приемов граждан с жалобами, о которых заранее публиковались объявления в газетах.

По понятным причинам несколько лет нэпа не получили развития. Политика поощрения частного бизнеса не смогла утвердиться в нашей стране даже в умеренных формах.

Логика борьбы внутри партийной элиты, логика борьбы за личную власть, развернутая Сталиным, логика догматически понимаемого марксизма были несовместимы с рыночными отношениями и нормальным экономическим развитием.

С 1928 года в партии началась борьба с так называемым «правым» уклоном, 1930 год стал началом «сплошной коллективизации» и «ликвидации кулачества как класса». На первом этапе этих событий, переломных и трагических в первую очередь для российского крестьянства, Калинин еще осмеливался иногда робко выступать против воли Сталина, на глазах становившегося Хозяином. Но вскоре потерял всякую самостоятельность суждений, полностью капитулировав.

Что стало причиной этой капитуляции? Надо признать, что Калинин никогда не был сильным лидером. Как не был и изощренным интриганом. В значительной степени его, крестьянского сына, погубили и развратили привилегии власти, в том числе возможность потакать не всегда безобидным слабостям. Эти слабости привели к краху семейную жизнь «президента». В начале 20-х годов в квартире Калинина появилась молодая женщина, исполнявшая функции домохозяйки: ведь ни у Калинина, ни у его супруги, ставшей партийной деятельницей, не было времени заниматься домом, обихаживать детей. Закончилась эта не очень красивая история тем, что Екатерина Калинина попросила в ЦК командировать ее куда-нибудь подальше от супруга, проявляющего излишнюю резвость в амурных делах, и уехала на несколько лет на Алтай.

Как говорится, лиха беда начало. На шестом десятке лет Михаил Иванович наверстывал то, чего был лишен в холостые годы. Однажды в печати даже появился фельетон об истории ухаживаний «всесоюзного старосты» за актрисой театра оперетты. Позже такого рода публикации о видных деятелях были раз и навсегда запрещены.

Но похождения Калинина на любовном фронте не закончились. Он неожиданно для своего образования и вкусов стал поклонником балета. И не столько балета как искусства, сколько молоденьких балерин…

Впрочем, сломали его как личность не эти «шалости», а события гораздо более суровые. В 1931-1932 годах он, еще десятилетие назад защитник малого бизнеса, полностью поддержал все меры сталинского руководства против крестьянства и городской мелкой буржуазии. В архиве Калинина хранятся буквально сотни тысяч писем крестьян с описанием ужасов коллективизации. Но только в нескольких случаях Калинин оказал помощь отдельным середнякам, которых выселяли на Север и Восток как «кулаков». Его подпись стоит под постановлением ЦИК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации…». Этот закон от 7 августа 1932 года привел к арестам и длительному заключению множества бедняков и середняков – «за колоски», как говорили в народе. Голодных крестьян арестовывали за «кражу» даже горсти зерна у колхоза, хотя именно эти люди вырастили его. Подпись Калинина скрепляет постановление о паспортной системе, превратившее сельских жителей практически в новых крепостных, лишая их свободы передвижения. Эта же подпись – под чудовищным постановлением от 1 декабря 1934 года «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов». Данное постановление оставалось главной юридической нормой для псевдосудебных процедур 30-40-х годов. Калинин подписал и акт о распространении всех видов уголовного законодательства на детей с 12-летнего возраста. Заключение в лагерь за опоздание на работу, за прогул, за самовольный уход с работы, за мелкие хищения – все эти драконовские меры в 1940 году скрепил своей подписью «всесоюзный староста» с внешностью доброго дедушки с аккуратной седой бородкой.

В награду за послушание и безволие, а точнее – за соучастие в государственной «легитимации» сталинского террора «отец народов» не только закрывал глаза на эротические похождения своего соратника, но и по-своему его награждал. Еще в первых числах ноября 1931 года рабочие предприятий старинной Твери вдруг начали обращаться с коллективными письмами, содержавшими просьбу: присвоить их городу имя земляка – «всесоюзного старосты».

И не беда, что Тверь не была для Калинина родным городом и до этого времени он в ней бывал проездом два или три раза. К 56-му дню рождения Михаил Иванович получил в подарок город имени себя.

А ведь еще пять лет назад разумно и рассудительно возражал против предложения присвоить его имя районному центру Кимры, что находится гораздо ближе к его родной Верхней Троице…

Но кроме подобных «пряников» Сталин использовал в отношениях с соратниками и кнут. Михаил Иванович не стал исключением. В 1938 году была арестована Екатерина Ивановна. Пусть фактически жившая отдельно от мужа, но формально все еще жена. Пожилой женщине, работавшей в то время в аппарате Верховного суда, поставили в вину давнюю трагическую историю. Еще в 1924 году она обратилась в ЧК с признанием, что ее старший брат Владимир до революции сотрудничал с царской охранкой. Брата тогда же расстреляли. И вот спустя четырнадцать лет ее мучают вопросами: почему не выдала брата раньше? Приговор типичен для времени «ежовщины»: 15 лет лагерей. Пытался ли Калинин обратиться к Сталину, защитить супругу? Известно о такой просьбе в начале войны. Тогда Сталин грубо отказал: «Давай я разберусь с твоим делом, когда войну закончим», – сказал он. Во время «чистки» командования Красной Армии накануне войны был арестован и зять Калинина – муж его дочери, военный. Но его удалось освободить: Берия, сменивший Ежова, чтобы завоевать репутацию «борца с перегибами», инспирировал освобождение части арестованных по совершенно уж нелепым обвинениям.

Репрессии коснулись и членов возглавляемого Калининым ЦИКа СССР. Калинин даже не пытался спасти людей, с которыми не один год проработал бок о бок, кого хорошо знал, как людей, преданных партии и государству.

Член ЦИК СССР, прямой подчиненный Калинина, бывший председатель горсовета Казани Павел Аксенов, отец известного писателя, сумевший вынести 18 лет в лагерях, рассказывал, что его арестовали прямо на заседании ЦИК. Попросили пройти в кабинет Михаила Ивановича, где уже находились трое сотрудников НКВД. Они при Калинине предъявили Аксенову ордер на арест. Михаил Иванович со слезами на глазах обнял Аксенова, пробормотал что-то вроде просьбы о прощении. А потом – отстранился и предоставил действовать сотрудникам «органов».

В приемную Калинина в годы «большого террора» потоком шли письма от родственников незаконно репрессированных людей. Писали даже дети, прося за своих арестованных пап и мам. На этих письмах нет резолюций и каких-либо пометок рукой Калинина. Он уже просто боялся просить за кого-то… И, говорят, отвечал тем, кому удавалось прорваться на личный прием: «У меня у самого жена арестована, и я не могу ей ничем помочь. И вам я ничем не могу помочь».

Сохранилась относящаяся к тому же периоду стенограмма встречи «всесоюзного старосты» с жителями Хибиногорска Мурманской области (ныне – Кировск).

Стенографистка зафиксировала для истории следующую фразу «президента»: «Ничего у меня не просите, я человек безвластный. Обращайтесь к Молотову».

В годы Великой Отечественной войны Калинин исполнял в основном формальные функции «главы государства». К тому же он начал болеть. Сразу после Победы врачи констатировали онкологическое заболевание. Операция не помогла. Перед ней Калинин в последний раз обратился с мольбой к Сталину об освобождении жены. Екатерина Ивановна к тому времени уже провела в лагерях семь с лишним лет – половину назначенного «судом» каторжного срока. Ее помиловали высочайшей волей, и она несколько месяцев ухаживала за угасающим мужем. После его смерти, наступившей 3 июня 1946 года, она сопровождала гроб с прахом супруга рядом со Сталиным…

Через год после смерти Михаила Ивановича Екатерину Ивановну ждал еще один страшный удар. Ее первенец Валериан Калинин, к тому времени блестящий дипломат, несколько лет проработавший в США, покончил жизнь самоубийством при так и не выясненных обстоятельствах…

Идея присвоить имя Калинина бывшей столице Восточной Пруссии (несмотря на то, что карта СССР и так пестрела этой простой русской фамилией – Калинин, Калининогорск, Калининабад, Калининакан), возникла сразу после кончины «всесоюзного старосты». Хотя к тому времени уже было принято решение переименовать Кёнигсберг в Балтийск, а новую область назвать Балтийской. Но… уже сложилось правило присваивать имя умершего государственного деятеля какому-нибудь населенному пункту. И в силу этой нелепой традиции Балтийском был назван Пиллау, а Кёнигсберг внезапно получил имя человека, отметившегося в истории страны, хотя и на авансцене, но далеко не на первых ролях.

Валерий Смирнов
журналист, историк, кинокритик

Коллажи: © HistoryLost.ru