На «Хейнкеле» в бессмертие

Историки назовут это чудом — немецкий бомбардировщик, управление которым русский летчик освоил уже в воздухе, не смогли сбить ни истребители врага, ни советские зенитки.

Звали этого летчика Михаил Девятаев…

Больше 70 лет назад Михаил Девятаев бежал из плена, угнав «Хейнкель» с системой управления для первой в мире боевой крылатой ракеты «Фау». Этими ракетами Гитлер хотел дистанционно уничтожить Москву, Лондон, Нью-Йорк. Но пленник этому плану помешал. Многие историки считают: исход Второй мировой войны мог бы быть иным, если бы не героизм летчика, ставший одним из ключевых факторов нашей Победы.

С мечтой о небе

К лету 1944 года на счету летчика-истребителя дивизии Александра Покрышкина Михаила Девятаева было 9 сбитых самолетов врага. Пять раз сбивали его самого. 13 июля 1944 года подо Львовом Михаил попал в плен в бессознательном состоянии…

В первом же лагере в Польше он угодил в списки смертников как лидер неудавшегося побега. К счастью, в следующем месте заключения — Заксенхаузене — парикмахер из числа заключенных заменил ярлык смертника жетоном умершего в застенках школьного учителя Степана Никитенко. Это спасло узника от гибели и стало «пропуском» на балтийский остров Узедом. Эсэсовский фильтр не пропустил бы летчика в сверхсекретный центр. Другое дело — «школьный учитель»…

На «острове дьявола» (так называли это место заключенные) каждое утро под суровым балтийским ветром 3,5 тысячи узников на плацу получали наряды на работу. Тяжелее других приходилось аэродромной бригаде: таскали цемент, засыпали воронки от налетов английской авиации. Но именно туда и рвался Девятаев: «Рев самолетов, их вид, их близость с громадной силой всколыхнули мысль о побеге». Вскоре Михаил сблизился с заключенными Кривоноговым и Соколовым, узнал об их плане бежать с острова на лодке, убедил, что самолет надежнее. Позже создали команду беглецов из 10 военнопленных.

На свалке Девятаев по фрагментам разбитых самолетов изучил приборные панели кабин. Приметив, что самолет с вензелем «Г.А.» (немцы называли его «Густав-Антон») взлетал чаще других, решил: значит, исправен и подходит для захвата. К 8 февраля 1945 года план действий был готов.

«Мы шли на условленное место, — вспоминал позже Девятаев. — Я впереди, а Иван Кривоногое сзади со стальной клюшкой для перемешивания топлива в баке. Я говорю: «Ваня, давай!». Он разворачивается и что есть мочи бьет по голове фашиста (охранявшего «Хейнкель». — Прим. авт.). Тогда мы с Володей Соколовым подбежали на 150 метров к самолету». Немцы были в столовой, узники тихо открыли машину…

21 минута нервов и бесстрашия

Виртуально Девятаев проделывал это тысячу раз. Но за штурвалом немецкой машины он оказался впервые. «…Нажал на все кнопки сразу. Приборы не зажглись… аккумуляторов нет!.. «Неудача!» — резануло меня по сердцу. Перед глазами проплыла виселица и болтающиеся на ней 10 трупов». К счастью, парни быстро раздобыли аккумуляторы. По команде Михаила девять беглецов погрузились в самолет.

Летчик нажал газ, «Густав-Антон» набрал скорость, но от земли не оторвался. Он несся к обрыву, еще миг — и рухнет в море. За спиной кричали: «Михаил, взлетай же скорее! Немцы бегут!» Аэродром действительно ожил: все, кто был на поле, бежали к самолету. На борту началась паника, Девятаев почувствовал меж лопаток холодок от лезвия штыка! Еще разворот — и снова газ… Только бы оторваться от земли! И тут Михаилу пришло озарение — триммеры! Это подвижная плоскость на рулях высоты, которую немец-пилот оставил в положении «посадка». Втроем с Соколовым и Кривоноговым навалились на штурвал — у самой воды «Хенкель» оторвался от земли… Все уместилось в 21 минуту!

А в это время на базе начальник авиационного подразделения по испытаниям новейшей техники, 33-летний ас Карл Грауденц уплетал котлету в офицерской столовой. Звонок начальника ПВО застал его на пороге кабинета:

— Кто это у тебя взлетел на «Густаве-Антоне» как ворона?

— …Никто не взлетал.

— Погляди-ка лучше, на месте ли твой «Хейнкель»?! — Начальник ПВО бросил трубку…

В мгновение ока ас был на стоянке — самолет исчез! «Поднять истребители! Догнать и сбить!»… Вскоре пилоты вернулись ни с чем… По словам пилота Вальтера Даля, возвращавшегося с задания и получившего приказ по радио сбить «Густава-Антона», его «Фокке-Вульф» выпустил свои последние боеприпасы по «Г.А.» безуспешно. Преследовать беглецов Даль не мог, так как возвращался на базу с последними каплями горючего.

Для вермахта это была катастрофа! Угнанный самолет являлся пультом управления первой в мире крылатой ракетой дальнего радиуса действия «Фау-2»! Эксклюзивной, сверхсекретной разработкой Германии! Геринг топал ногами: «Виновных повесить!» Но голова обер-лейтенанта Грауденца уцелела. Видимо, благодаря спасительной лжи: якобы «Густав-Антон» был сбит во время преследования, и теперь все его секреты похоронены на дне моря. На самом деле Михаил Девятаев случайно нажал на приборной панели кнопку старта ракеты «Фау». Она-то и улетела в море, сотворив легенду о пропаже «Густава-Антона» в балтийских волнах…

С новым оружием фашисты надеялись дотянуться до Москвы и даже до Нью-Йорка. Но на весну 1945 года была намечена более реальная цель — Лондон. Первая в мире баллистическая ракета вермахта могла поражать объекты на расстоянии около 400 километров. Между Узедомом и Великобританией расстояние в 2,5 раза больше. Чтобы приблизиться к цели, ракету запускали с самолета над морем, что не могло не беспокоить англичан. Поэтому Грауденц грешил на агентов «томми» — так немцы называли английских военных. Но тут лагерное построение выявило пропажу 10 русских! Служба СС доложила: один из беглецов не школьный учитель, а летчик из дивизии Александра Покрышкина! Тогда Гитлер и объявил Девятаева своим личным врагом. Но в истории герой больше известен как единственный в мире летчик, который за один и тот же подвиг был посажен за решетку и представлен к высшей награде страны.

Единственный в мире летчик

Узедом часто бомбили союзники, но «воевали» они с ложным аэродромом и бутафорскими «самолетами». Это стало известно после бегства героической десятки из плена. Сверху объект выглядел как перелесок благодаря колесным платформам с деревьями. При угрозе налета фальш-роща маскировала ракетные установки. После доклада Девятаева генерал-лейтенанту Белову по точным координатам объект разбомбили за пять дней.

Девятаева с командой беглецов в это время «интервьюировал» Смерш. Следователи не могли взять в толк, как истощенный летчик-истребитель поднял в воздух тяжелый бомбардировщик. Осенью 1945 года Девятаева прямо из лагеря доставили на остров Узедом по инициативе конструктора Королева, который представился «Сергеевым». Нашлись уцелевшие детали и целые узлы, которые могли помочь ученым.

«Я пока не могу вас освободить», — сказал на прощание Королев. Девятаева отправили на лесоразработки в лагерь под Брестом, а потом, в звании младшего лейтенанта, послали «дослуживать» в артиллерию. Демобилизовавшись, Михаил вернулся в Казань, где долго не мог найти работу. Потом все-таки устроился мотористом на одно из воинских судов.

Запуск на орбиту первого искусственного спутника в 1957 году отразился на судьбах героической десятки. Все были представлены к наградам (бойцы, сложившие головы у стен Берлина в рядах штрафбатов, — посмертно). Девятаев стал Героем Советского Союза. Шутил иногда, что звание получил не за боевые заслуги, а за вклад в развитие ракетостроения.

При попытках узнать, кто за него ходатайствовал, получал лишь намеки на сверхзасекреченного человека. Со временем понял: его «звездный крестный» — тот самый «Сергеев», с которым они еще в 1945-м ездили вместе на остров Узедом.

В 1950-х Девятаев испытывал речные «Ракеты» и «Метеоры» на Волге. В 1980-е годы Михаил Иванович с семьей побывал на острове Узедом: «Все показал сыновьям: где были наши бараки, откуда пускались ракеты, где стоял самолет». Вместе они прошли весь путь по той самой взлетной полосе к обрыву над морем, откуда взлетел когда-то «Густав-Антон».

Людмила Макарова