Точно не известно, в какой именно день, но примерно между 29 сентября и 9 октября 1547 года в семье бедного испанского врача родился мальчик, нареченный в честь архангела Михаила Мигелем. Происхождение (из славного, но обнищавшего дворянского рода) и крестильное имя (архангел Михаил — покровитель воинов) определили всю его дальнейшую судьбу…
Мигель де Сервантес Сааведра всегда жаждал военной славы. Но главным делом его жизни стала литература — мы знаем его как величайшего писателя, автора гениального романа «Дон Кихот».
Воин без страха и упрека
Если спросить читателей, каким недугом страдал Сервантес, большинство скажет, не задумываясь: «Душевным расстройством». Понятно, Сервантес — гений, а все гении потому и гении, что в той или иной степени безумны. И сошлются читатели на написанный Сервантесом роман. Главный герой, Дон Кихот Ламанчский сражается с ветряными мельницами, не отличает вымысел от реальности — то есть ведет себя как сумасшедший. Если Сервантесу удалось все это так здорово живописать, то и с его головой было тоже не все в порядке.
Однако Мигель де Сервантес душевными расстройствами не страдал. Это был удивительно мужественный, сильный, отважный человек, которого уважали и друзья, и враги. Другое дело, что жизнь его была не слишком счастливой.
Как шутил впоследствии сам Сервантес, от славного прошлого семье достались лишь родовой герб, обветшавший щит да копье на старой палке. Бедность была кромешная. В городке Алькала-де-Энарес, где родился Мигель, дом Сервантесов стоял посреди еврейского квартала — там жилье стоило намного дешевле. Но семья не могла надолго позволить себе даже такого, и им постоянно приходилось кочевать по стране. Из-за бедности никакого приличного образования будущий автор «Дон Кихота» не получил. Все его обучение — несколько лет в бесплатной монастырской школе. Он рос здоровым, сильным мальчиком и хотел стать воином. Но ему уже в юности удавались литературные сочинения. В 22 года, сочинив стихи на смерть королевы Изабеллы, он был замечен посланником папы, кардиналом Джулио Аквавива д’Арагона, потом стал его помощником и оказался в Италии. Там он мог бы посвятить себя литературе, но Мигелю это показалось скучнейшим занятием. Он, как и многие его сверстники, мечтал сражаться с турками. Перу он предпочитал шпагу.
В Италии как раз готовился поход против турок. Возглавлял этот поход прославленный полководец Хуан Австрийский, внебрачный сын испанского короля. И Мигель записался в солдаты.
Судьбе было угодно, чтобы молодой Сервантес принял участие в страшнейшем морском сражении с турецким флотом при Лепанто. Мигеля от участия в битве отстранили: накануне он свалился в отчаянной лихорадке. Но лежа в каюте, он услышал, что начался бой, и тут же выбежал на палубу. И хотя его пытались остановить, потребовал, чтобы его поставили в самое опасное место. Мигеля отправили с еще дюжиной моряков на передовой фланг. Своей чести в этом бою он не запятнал, но во время сражения получил тяжелые раны: две пули прошили его грудь, одна угодила в руку. И после боя, в котором христианам удалось разбить турецкий флот (чего еще не бывало), раненого Мигеля отправили лечиться в Мессину.
Оказалось, что сквозные ранения груди быстро заживают, а вот с рукой было все совсем не так просто. Пуля из аркебузы раздробила обе кости чуть ниже плеча.
Рука была в таком состоянии, что врачи настоятельно советовали вовсе ее отнять, чтобы не возникло гангрены. Гангрены не случилось. Но левая рука Сервантеса навсегда осталась неподвижной. На этом в наши дни военная карьера и завершается. Мигель же через полгода лечения вернулся в строй. И главнокомандующий не отправил его в отставку. А у Сервантеса с тех пор появилось прозвище Однорукий.
В турецком плену
Несмотря на полную обездвиженность левой руки, Мигель служил своему отечеству еще четыре года. Он побывал в Неаполе, на Корфу, в Оране, участвовал еще в нескольких морских сражениях, но все выступления против турок не были больше столь успешными, как битва при Лепанто. В 1575 году, когда король решил свернуть морские походы, как не оправдавшие надежд, и отправил бесстрашного Хуана Австрийского в Голландию, Сервантес решил вернуться в Испанию. Там он надеялся получить повышение по службе. Хуан Австрийский дал ему рекомендательное письмо к королю. В Неаполе он поднялся на борт корабля Sol («Солнце»). Плыть до Испании было совсем недалеко. Но «Солнце» так никогда и не добралось до испанских берегов.
Недалеко от Каталонии корабль был захвачен алжирскими пиратами. Мигель оказался в турецком плену. Рекомендательные письма сыграли с ним злую шутку: Сервантеса приняли за вельможу и запросили огромный выкуп.
Он провел в нечеловеческих условиях пять лет — испытывал издевательства, голод, побои, хотя к нему, как к «вельможе», относились снисходительнее, чем к другим пленникам. Несмотря на то что одна рука у него не работала, Мигель несколько раз пытался бежать. Его ловили, пугали мучительной смертью, требовали выдать имена других заговорщиков, но он никого не выдавал. Даже тюремщики испытывали к Сервантесу уважение. В 1580 году его наконец-то выкупили из плена.
Но до этого Сервантес избавился от плена сам: в алжирской тюрьме, прикованный цепью к стене, однорукий солдат начал писать роман «Галатея». Перо оказалось ничуть не хуже шпаги!
Каверзы мирной жизни
По нашим представлениям, Мигель де Сервантес был калекой. Но себя он калекой не считал. Освободившись из плена, он еще несколько лет тянул военную лямку, даже сражался у Азорских островов. Только на пороге 40-летия, что тогда считалось уже почти старостью, Сервантес оставил военную службу. Он женился, воспитывал малолетнюю дочь, рожденную от какой-то знатной дамы, содержал незамужнюю сестру. Однако при дворе, где Сервантес произвел фурор, места ему не нашлось. Кормиться литературным трудом оказалось невозможно. Все его попытки писать для театра и создать свой театр не принесли никакого дохода. Сервантес ничего не выслужил и никаких милостей не получил.
Единственной надеждой была государственная служба, он даже думал найти должность в заокеанских владениях Испании. И тут его назначили на пост сборщика недоимок. Многие на таком посту делали состояния. Сервантес оказался слишком честным. После того как он принудил к выплатам богатый монастырь, его отлучили от церкви. А после того, как доверился своему подчиненному и тот обчистил казну, оказался в тюрьме. Именно в тюрьме он начал писать свой знаменитый роман «Дон Кихот».
В 1604 году роман был издан, и к Сервантесу пришла слава. Но денег слава не принесла. Все 12 лет оставшейся ему жизни Сервантес жил в нищете, по воле случая снова оказался в тюрьме (где начал писать вторую часть «Дон Кихота»), сочинил несколько новелл, поэму и еще один роман. Умер он 23 апреля 1616 года, чуть ли не на одной неделе с Шекспиром.
Первый биограф Сервантеса писал, что о его жизни достоверно ничего не известно. Но тем не менее существует несколько версий и догадок, которые вызывают замешательство. Иерусалимские сефарды считают, что благородный род Сервантесов происходит от иудеев. Некоторые историки убеждены, что руку писатель потерял не в бою, а на дуэли. Другие им возражают: не на дуэли потерял, а отрубили еще в юности за воровство. Причем какую именно часть отрубили, расходятся во мнениях. Одни пишут, что только кисть, другие — что по локоть. По поводу смерти мнения тоже разделились. Одна из версий гласит, что он умер из-за болезни сердца. Другие называют причинами диабет, водянку либо и вовсе цирроз печени, поскольку к старости Сервантес якобы стал спиваться.
Археологи очень надеялись точно установить причину смерти, если вскроют могилу писателя. Идея найти эту могилу и исследовать кости, а потом их перезахоронить к 400-летнему юбилею, то есть к 23 апреля 2016 года, не давала им покоя. Подходящую могилу нашли в монастыре Convento de las Trinitarias Descalzas. Опознать кости Сервантеса думали по искалеченной руке, отметинах на костях грудной клетки и шести зубам, оставшимся во рту. Но в склепе оказались перемешанными останки 10 человек, кости сохранились очень плохо и принадлежат они гораздо более молодым людям.
И пока что неизвестно, где находится тот самый скелет, у которого повреждения на ребрах, шесть зубов во рту и левая рука с перебитыми у плеча костями…
Михаил Ромашко
