Женский век

Почти 70 лет Российской империей правили женщины. Это даже дало повод называть XVIII столетие «женским веком» в истории страны. Правительницами были очень разные женщины — с разным характером, разными амбициями, разными судьбами. И трон доставался им тоже очень по-разному.

Как известно, Петр I умер, так и не успев назвать имя преемника. А потому в 1725 году у его смертного одра разыгралась мощнейшая интрига, в которой определялось, кто будет править империей после царя-реформатора. Победительницей вышла супруга Петра — Екатерина I. Вряд ли кто-то из российских царедворцев тогда мог предположить, что это событие положило начало уникальному и своеобразному периоду в истории государства, иронично называемому «женским веком». Ведь следом за Екатериной с некоторыми перерывами российский престол занимали еще четыре женщины. И каждая из них оставила заметный след.

Супруга Петра

Биография Екатерины I настолько необычна, что больше подошла бы персонажу авантюрного романа, чем реальной исторической фигуре. От положения военного трофея, переходившего из рук в руки, она умудрилась дорасти до императрицы. Правда, своим высоким титулом она была больше обязана не личным талантам, а содействию ближайших сподвижников Петра — Александра Меншикова и Петра Толстого.

Именно Меншиков и был фактическим правителем России на протяжении тех двух с небольшим лет, что Екатерина оставалась на престоле. Ее саму сложные политические вопросы не интересовали совершенно. Единственное, к чему она выказывала неподдельный интерес, было развитие российского флота, продолжение великого дела покойного мужа. Правда, единственным по-настоящему громким успехом на этом поприще для нее стала поддержка Первой камчатской экспедиции Витуса Беринга. Закончилась она, впрочем, уже после смерти Екатерины. Но старт серьезным морским исследованиям Дальнего Востока был дан именно ею.

Что касается остальных государственных вопросов, то ими занимался новый орган — Верховный тайный совет, оттеснивший на вторые роли созданный Петром Сенат. Правда, высокие сановники, входившие в Совет (к которым пристало прозвище «верховники»), больше заботились о наполнении собственных карманов, чем о благополучии державы. Невиданный размах коррупции в годы правления Екатерины просто потрясал. Дела, за которые ее властный супруг гонял того же Меншикова палкой, теперь стали обыденностью. России очень не хватало пресловутой «сильной руки», а Екатерина, целиком положившись на своих благодетелей-советчиков, даже не пыталась проявить строгость.

Наоборот, она активно поддерживала имидж «матушки-императрицы». На прием к ней умудрялись попасть люди самого низкого происхождения — солдаты, матросы, ремесленники. Она принимала их и даже нередко становилась крестной матерью их детей, награждая счастливых родителей несколькими червонцами. Видимо, отказать ей не позволяла память о собственном прошлом. Казне это наносило не слишком существенный урон. А вот отсутствие разумного управления медленно, но верно вело государство в пропасть.

10 апреля 1727 года императрица слегла с болезнью. Ее мучил кашель, била лихорадка, а по некоторым данным, настигло еще и обострение ревматизма. Промучившись почти месяц, Екатерина умерла, и трон государства Российского вновь оказался вакантным.

Темная лошадка

Перед смертью Екатерина I успела подписать завещание, по которому наследником был провозглашен внук Петра I — Петр Алексеевич, которому на тот момент было 11 с половиной лет. Естественно, мальчик стал игрушкой в руках придворных кланов. Возможно, со временем из него и вырос бы настоящий монарх, но в январе 1730 года он простыл и умер.

Судьба престолонаследия снова оказалась в руках «верховников». Меншиков к тому времени уже успел угодить в опалу и был сослан. А ведущие роли играли кланы Голицыных и Долгоруковых. Их представители (а конкретно — князь Дмитрий Голицын) и решили призвать на престол племянницу Петра I — вдовствующую герцогиню Курляндскую Анну Иоанновну. Интересно, что если бы «верховники» вдруг решили строго следовать букве завещания Екатерины, то престол тоже нужно было бы передать женщине — дочерям Петра Анне (но она к 1730 году уже скончалась) или Елизавете. Так что «женский век» был предрешен для России без вариантов.

О правлении Анны Иоанновны главным образом принято рассказывать анекдоты. Действительно, неожиданная императрица больше внимания проявляла к балам и развлечениям, чем к делам государственным. Реальная власть находилась в руках ее фаворитов и царедворцев, большей частью немцев — Бурхарда Миниха, Генриха Остермана, Эрнста Бирона. Правда, как установили современные историки, пресловутая «бироновщина» — это скорее художественное преувеличение, чем реальность. Педантичные немцы отнюдь не усердствовали в разорении государственной казны, хотя и себя не обижали. Зато усилиями Бирона был строго систематизирован сбор налогов. Этим он, разумеется, надолго обеспечил всеобщую ненависть по отношению к себе.

Но вот к чему приложила руку лично Анна Иоанновна — так это к репрессиям, которые при ней достигли изрядного размаха. Лютая расправа с родом Долгоруковых, которых она считала личными врагами, была лишь самым ярким эпизодом. Помимо этого, множество людей пострадали за неосторожные слова, которые были истолкованы как направленные против императрицы. Пока в петербургских дворцах гремели балы, по всей остальной России люди предпочитали помалкивать.

При всем этом с 1730 по 1740 год было реально сделано немало. Снова началось интенсивное и продуманное развитие флота. Были одержаны важные военные победы — в 1736 году войска под командованием Миниха впервые захватили Крым. А к 1738 году Крымское ханство, столько лет досаждавшее русским, было полностью разгромлено. Захвачены оказались важнейшие крепости — Азов, Хотин, Очаков. Некоторые из этих завоеваний пришлось вернуть по условиям мирного договора, но это был один из решительных шагов по выходу России в Черное море.

На плечах гвардейцев

Еще в самом начале своего правления Анна Иоанновна объявила, что наследовать ей должен сын ее племянницы — принцессы Мекленбург-Шверинской Елизаветы Катарины Кристины, получившей в православии имя Анна Леопольдовна. В 1739 году Анна Леопольдовна стала супругой герцога Брауншвейг-Люнебургского Антона Ульриха и в 1740-м родила сына — Иоанна Антоновича. Буквально спустя два месяца после этого события скончалась Анна Иоанновна, и младенец стал императором Иваном VI при регентстве Бирона. Регентство это, впрочем, продолжалось всего две недели. Затем Бирон был арестован, и власть формально перешла к Анне Леопольдовне, которая отныне к титулу великой княгини добавила титулы великой государыни и правительницы- регентши Российской империи. На практике, конечно, сама она не правила. За власть по-прежнему боролись фавориты, самыми влиятельными из которых оставались Миних и Остерман. Однако при всем сумбуре и неразберихе этого времени именно при Анне Леопольдовне Османская империя официально признала право русских царей на императорский титул.

В ночь на 25 ноября 1741 года 31-летняя дочь Петра I Елизавета в сопровождении 308 гвардейцев Преображенского полка явилась в Зимний дворец и провозгласила новой императрицей себя. Анна Леопольдовна со своим несчастным сыном и фаворитами-немцами отправилась в ссылку. Желающих оспорить переворот не нашлось.

Елизавета была первой женщиной на престоле, которая правила по-настоящему. Фавориты у нее, безусловно, были, в том числе и влияющие на многое. Но главой государства все же была именно Елизавета Петровна. На 20 лет ее правления пришлось очень много судьбоносных для России событий. Это расцвет наук и искусств, продолжение географических исследований и «прирастания» державы за счет дальневосточных земель, а также успешные войны против Швеции и Пруссии. В Семилетней войне русские войска действовали с переменным успехом, но в конце концов на некоторое время даже захватили Берлин! Елизавета лично следила за ходом боевых действий и своевременно меняла недостаточно решительных командиров, опровергая тезис о том, что военная стратегия — дело сугубо мужское. Если бы не ее смерть в декабре 1761 года, то война, в которую были втянуты все ведущие мировые державы того времени, могла бы закончиться совершенно иначе. Но на смену Елизавете Петровне пришел нерешительный Петр III (голштинский герцог Карл Петер Ульрих), приходившийся Петру I внуком. Он срочно свернул наступление и вернул Пруссии отвоеванные земли. После чего начал свое недолгое сумбурное правление.

В зените власти

Супругу Петра III Екатерину (Софию Августу Фредерику Ангальт-Цербстскую) изначально никто не рассматривал как претендентку на престол. Однако она была наделена решительным характером, недюжинным умом (который активно развивала при помощи самообразования), а кроме того — имела перед глазами пример Елизаветы Петровны. Отношение императрицы к «принцессе Фике» было весьма прохладным и даже презрительным. Та отвечала ей взаимностью, но не могла не знать подробностей прихода Елизаветы к власти. И также не могла не восхищаться этим и не желать подобной судьбы для себя. Так что когда Петр III окончательно растерял и без того невеликую популярность, а вокруг Екатерины сложился кружок преданных людей (во главе с любовником Екатерины Григорием Орловым), выбор был очевиден.

Переворот удался Екатерине так же успешно, как 20 лет назад — Елизавете. 28 июня 1762 года гвардия присягнула Екатерине, а Петр III через неделю скончался (по всей видимости, был убит). Так началась блистательная эпоха Екатерины II, которая не зря вошла в историю под прозвищем Великой. Следующие 34 года стали для империи, пожалуй, самыми важными за весь XVIII век.

Описать вкратце правление Екатерины II — задача совершенно невозможная. Императрица была безумно деятельной и противоречивой натурой. То она вдруг попадала под влияние очередного фаворита, да так, что казалось — власть ей уже не принадлежит. То вдруг лично вмешивалась в важнейшие вопросы внутренней и внешней политики, напоминая всем, кто подзабыл, что корона все-таки находится на ее голове. Можно сказать, что лейтмотивом правления Екатерины Великой стало упорядочивание жизни страны. Проведенная ею административная реформа определила территориальное устройство страны до самого 1917 года. А присоединение новых земель превратило Россию в крупнейшую европейскую страну. В результате разделов Польши в состав России вошли Белоруссия, литовские губернии и то самое герцогство Курляндское. А успешные Русско-турецкие войны завершились присоединением территорий в устье Днепра, Дона, на Кубани и, разумеется, Крыма.

Разумеется, правление Екатерины II далеко не было «золотым веком». В нем хватало и бездумной расточительности, и казнокрадства, а также жестокости и несправедливости (самый страшный расцвет крепостничества пришелся как раз на это время). Императрице приходилось воевать не только с враждебными державами, но и против собственного народа, подавляя восстание Емельяна Пугачева. А просчеты в экономике привели к тому, что Россия отстала от Европы, опоздав к промышленному перевороту. Нагонять это отставание потом пришлось почти весь XIX век. Но так или иначе именно правление Екатерины II, пожалуй, наиболее соответствует тому высокому и торжественному смыслу, который заложен в слове «империя». И мало кто из императоров-мужчин смог впоследствии приблизиться к этому уровню.

Сухой остаток

Так что же принес России «женский век»? Не будет преувеличением сказать, что именно женское правление создало Российскую империю. А уж потомки Павла I эту империю развивали, утверждали на международной арене и защищали. Были завоеваны и покорены огромные территории, решены важнейшие международные вопросы. И в то же время — совершены серьезные ошибки, которые аукались еще долгие годы.

Да, женщины на престоле чересчур часто оказывались подвержены страстям, оставаясь правительницами лишь номинально. Но было бы несправедливо называть всех российских императриц лишь «добавкой» к фаворитам. В конце концов, кто из мужчин-императоров обходился без советчиков (порой самых странных и парадоксальных) и принимал решения, следуя исключительно голосу разума?

Так или иначе, но из игрушек в руках придворных интриганов российские императрицы уверенно превратились в самостоятельных правительниц. В истории многих стран есть женщины, занимавшие трон. Но вот «женский век», навсегда изменивший облик и суть империи, — это российский уникальный вариант. Может быть, в этом и есть подоплека того «особого пути» или «таинственного русского характера», о которых так часто любят рассуждать?

Виктор Банев