Письмо уроженца села Коны Красноярского края, заведующего отделом конструкторского бюро под Москвой Михаила Панова, которое в 1983 году появилось в журнале «Техника — молодежи», всколыхнуло весь Советский Союз. Рассказ о смертельно опасной зоне около сибирской реки Кова побудил отправиться в путь десятки экспедиций. Многие не вернулись — быть может, те, кто слишком хорошо искал.
Рассказ колхозника
Михаил Панов сообщил, что услышал эту историю от пожилого колхозника из Кежемского района Красноярского края летом 1938 года. Из-за погодных условий им пришлось гнать стадо в Брянск через лес, а не сплавлять его по Ангаре. Колхозники шли от деревни Кова вдоль одноименной реки.
Когда погонщики уже собирались повернуть к Ангаре, в стаде недосчитались двух коров. Разыскивая пропажу, они увидели лишенную растительности поляну около 200-250 метров в диаметре. Собаки, выбежав на черную землю, с визгом повернули назад, поджав хвосты. На расстоянии 15-20 метров от деревьев лежали трупы пропавших коров. Круглая поляна навевала ужас. На земле виднелись кости и тушки зверей и птиц. Нависающие над поляной ветви деревьев почернели.
Опытный охотник, знавший местную тайгу, уже слышал о таком месте:
— Наверное, это «Чертово кладбище». Приближаться к голой земле нельзя — там смерть.
Старший торопился уйти. Колхозники так и не выяснили, почему на поляне погибает все живое. Собаки, побывавшие на поляне меньше минуты, перестали есть и вскоре подохли.
«Раскрытие загадки, вероятно, принесло бы пользу науке, — писал Панов. — Смею надеяться, что мое сообщение заинтересует геологов и природоведов».
Не знаю, как насчет природоведов, но любителей приключений на свою голову оно точно заинтересовало. По количеству бросившихся на поиски Кова занимала третье место в СССР после ущелья Сиамы и М-ского треугольника.
Другие свидетельства
Член комиссии по метеоритам Сибирского отделения АН СССР Виктор Журавлев из Новосибирска подтвердил, что рассказ Панова не единственный. Врач, работавший в 1941 году на Ангаре, не раз слышал от местных жителей о «гиблом месте». Погибших на поляне зверей охотники вытаскивали крюками на веревках. Их необычно красное мясо было вполне съедобным. Охотники предлагали показать поляну, но загруженным сверх меры врачам было не до чудес природы.
Энтузиазм возрос, когда оказалось, что выходящая в селе Кежма газета «Колхозник» еще до войны поднимала вопрос об изучении «Чертова кладбища». В номере за 24 апреля 1940 года был напечатан рассказ агронома Валентина Салягина. Он не только убедился, что это место существует, но и поставил небольшой опыт. На край черной поляны Салягин положил сосновые ветки и недавно застреленных рябчиков. Через некоторое время их вытащили и тщательно рассмотрели.
Зеленые ветки поблекли, словно чем- то опаленные. При малейшем прикосновении сосновые иголки отваливались. Рябчики внешне не изменились, но их потроха приобрели странный красноватый оттенок. При недолгом нахождении близ того места Салягин и его проводник испытывали непонятную боль. Стрелка компаса рядом с поляной приходила в сильное колебание, показывая неверное направление.
Газовая камера или…
На спутниковых снимках в долине Ковы видна подозрительная круглая поляна (57°41’46.08” с. ш., 100°34’58.41” в. д.). До сих пор никто не проверил, что это: обычное болото или «Чёртово кладбище».
Гипотеза о газовой ловушке впервые была высказана Виктором Журавлевым. Он обратил внимание, что долина Ковы находится в черте Тунгусского каменно-угольного бассейна, а значит, под ней может возникнуть подземный пожар. Пласты угля под землей в условиях недостаточного притока кислорода медленно тлеют, выделяя окись углерода — угарный газ, не имеющий ни цвета, ни запаха. Ученый предположил, что газ смог пробиться на поверхность только в одном месте.
Угарный газ ядовит. Он соединяется с гемоглобином крови, вытесняя кислород и образуя карбоксигемоглобин, придающий крови ярко-алый цвет. Окись углерода легко соединяется и с мышечным белком — миоглобином, в результате чего ткани мышц тоже становятся ярко-красными (вспомните рассказы про необычно красный цвет мяса павших животных)! При высокой концентрации карбоксигемоглобина в крови возникает головная боль, мышцы тоже начинают болеть, возможна потеря сознания. При насыщении крови до 80% наступает смерть. Даже при легком отравлении настроение становится подавленным, возникают тревога, страх.
Специалисты, изучая сделанные в инфракрасном диапазоне снимки долины Ковы, обнаружили на них «горячие» пятна. Это вполне могли быть следы подземных пожаров.
Увы, не все так просто. Салягин положил на безжизненную землю не живых, а убитых рябчиков. Они не дышали, но внутренности птиц все равно покраснели!
Александр Симонов из Ташкента предположил, что меняет окраску тканей не газ, а мощное переменное магнитное поле. Если оно превышает определенное значение, кровь в теле свертывается. Если птицы были достаточно свежими, поле должно воздействовать и на мертвых рябчиков. Но почему остались в живых Валентин Салягин и его проводник? Почему компас исправился сам? При силе магнитного поля, способной убивать, он навеки остался бы выведенным из строя.
В поисках неприятностей
Сразу же после публикации в журнале «Техника — молодежи» десятки энтузиастов собрались в дорогу. Многие не вернулись обратно. По данным Александра Ремпеля из Владивостока, в ходе поисков аномальной зоны погибли и пропали без вести 75 человек. Другие исследователи считают эту цифру преувеличенной, особенно потому, что в нее включены погибшие во время сплава по Кове — опасной реке с порогами и перекатами. Но не все можно объяснить суровостью сибирской природы.
В 1987 году пропала без вести экспедиция из Томска, к которой присоединились двое парней из Новосибирска. Предполагалось, что в конечном пункте маршрута, где они сойдут с поезда, к ней присоединятся двое местных энтузиастов. Парни были опытными туристами, не раз ходили по сибирской тайге, имели огнестрельное оружие. В Томске они сели на поезд и, по свидетельству поездной бригады, все благополучно сошли в намеченном месте. А дальше начались странности. Местным жителям, которые должны были присоединиться к экспедиции, сказали, что поезд из Томска опаздывает на три часа, и они, чтобы переждать время, пошли домой. Но машинист сократил опоздание до двух часов, и, когда энтузиасты снова пришли на станцию, поезд ушел. Прибывших из Томска ребят никто не видел. Дежурный по станции говорил, что какие-то парни сошли с поезда, но куда они делись — неизвестно. На посланную в Томск телеграмму пришел ответ: группа выехала в назначенное время.
Милиция подключилась к розыскам через три дня, когда очевидцы, которые могли видеть группу, уже разъехались. Никто пропавших больше не видел. Создалось впечатление, что экспедиция исчезла сразу после выхода из поезда.
Лесная чертовщина
Некоторым группам мешала работать не природная аномалия, а кто-то или что-то еще. Во время одной из экспедиций Александра Симонова в лесную избу вошел человек и забрал все бумаги о «кладбище». Никто не помешал незнакомцу. Члены группы сидели неподвижно, словно загипнотизированные.
Трое сталкеров из Братска, посетившие Кову в июле 2003 года, столкнулись в этой же избе с чем-то непонятным.
— Уставшие, измочаленные, мы легли спать, — рассказал Андрей Власов. — Посреди ночи я просыпаюсь от стука в дверь. Такого ужаса в жизни никогда не испытывал. Душа ушла в пятки в прямом смысле слова. Никого мы не видели. Мы слышали звуки, как будто кто-то срывает дверь с петель. В зимовье нет запоров, одна щеколдочка громко трясется. Я стал бегать и всех будить. Удивительна была реакция моих друзей. Алексей, к примеру, вообще не проснулся: он будто впал в ступор. Иван отреагировал еще оригинальнее, и это напугало меня еще больше: он открыл глаза, сел поперек лежанки по-турецки, начав, как болванчик, раскачиваться из стороны в сторону и смотреть вперед, не произнося ни слова. И луч фонарика как-то странно себя повел. Так продолжалось минут двадцать. Ни о каком сне уже не было и речи.
За стенами зимовья их тоже поджидало немало сюрпризов:
— В двух местах, где мы подозревали нахождение «кладбища», дозиметр показывал заведомо непонятные вещи. Как только вышли из леса, прибор заработал точно. Там же он показывал, если можно так выразиться, отрицательные значения. Как будто излучение чем-то поглощается с огромной силой…
Еще один факт, который вообще граничит с риском для здоровья. Есть такой газ — озон. Им пахнет, иногда приятно, после грозы. На самом деле это окислитель и вредный для организма газ. В одном месте, где возможно расположение «кладбища», поднимаясь на гору, мы почувствовали такой сумасшедший запах озона, что нам пришлось закрывать рты и бегом оттуда выбираться.
Охотники говорят, что в тех местах невозможно поставить капканы. Все железное быстро истончается и портится. Не ржавеет, а словно медленно испаряется слой за слоем.
За последнее время люди снова вернулись в долину Ковы. В ней начали рубить лес, тайгу прорезали просеки, лесовозные дороги. Когда участки вырубки вплотную подступят к аномальной зоне, мы снова услышим о «Чертовом кладбище».
Как, простите, дозиметр может показывать отрицательные значения?