Пираты Атлантики и Карибского бассейна ухитрились не просто остаться в памяти потомков как лихие бандиты, но и породить самостоятельное культурное явление. Вскоре после того, как по Старому Свету разнеслись слухи о сокровищах, которые везут из Америки в Испанию, Атлантика наполнилась пиратами. Более двух веков они терзали «купцов» в Атлантике, а затем — усилиями военных флотов великих держав — исчезли с морей.
С морей, но не со страниц. Благодаря усилиям беллетристов сформировался классический образ пирата. Если опираться на художественную литературу, морские разбойники выглядят почти непобедимыми. Испанские «золотые галеоны» захватываются массово, а при высадке на берег солдаты оказываются неспособны оказать серьёзное сопротивление. Между тем такая картина неизбежно оказывается неполной. Прежде всего, истории о непобедимых флибустьерах составлялись главным образом по воспоминаниям самих участников пиратских налётов, то есть людей как минимум достаточно удачливых, чтобы не окончить карьеру на виселице или в джунглях. К тому же авторы, писавшие о похождениях флибустьеров, бесперечь злоупотребляли — и продолжают злоупотреблять — оборотом «испанские солдаты», не уточняя, что скрывается за этим оборотом применимо к Латинской Америке.
В результате рисуется фантасмагорическая картина: пехотинцы в узнаваемых шлемах-морионах под командой надменных идальго прячутся целыми полками в каждой деревне, затерянной в глуши Мексики или Кубы, но при виде противника быстро начинают праздновать труса. В действительности всё обстояло намного сложнее.
Поселения испанской Америки защищали от грабежей обычно местные колонисты-ополченцы под началом собственных губернаторов, а также вооружённые негры и индейцы. К примеру, в 1555 году от набега французских корсаров Гавану защищало 40 солдат регулярных войск, 100 негров (по большей части, вооружённых рабов) и ещё сотня индейцев.
Хотя к испанцам они испытывали мало тёплых чувств, грабители со стороны казались страшнее. Однако и солдаты из них были откровенно неважные. Так что в действительности испанские колонии имели куда меньше сил для самообороны, чем можно предположить. Между тем решительный губернатор, не пренебрегающий своими обязанностями, и защитники, уверенные в своих силах, часто оказывались способны оборонить даже небольшую колонию от пиратских набегов. О таком эпизоде и пойдёт речь.
Пират Её Величества
Среди морских разбойников «золотого века» первым среди равных стал, конечно, Фрэнсис Дрейк. Он начал карьеру с работорговли, но вскоре обратил внимание на куда более прибыльный бизнес. Корсары впервые напали на Картахену — городок на южноамериканском побережье — ещё в 1543 году, и с тех пор покоя испанские поселения не знали. Дрейк уже имел достаточный опыт и некоторые средства, чтобы принять участие в охоте на галеоны.
Он увлечённо принялся «добывать испанца», а в экспедиции вкладывалась лично королева Елизавета I. Несколько лет спустя террор против испанской торговли принёс Дрейку рыцарское звание, монаршую благосклонность и, наконец, богатство. Королева, имея тысячи процентов прибыли от каждого похода, просто игнорировала ноты испанского посла, сыпавшиеся одна за другой.
Надо отдать должное пирату: Дрейк не только грабил и убивал. В кругосветной разбойничьей экспедиции он успел сделать несколько немаловажных географических открытий. Однако ключевым занятием и основным источником богатства был, конечно, грабёж. Англия и Испания не находились в состоянии войны, но кого это волновало. На океанских просторах все мирные договоры теряли силу.
Пик славы Дрейка пришёлся на 1588 год, когда при его участии была разгромлена испанская «Непобедимая армада» — флот, отправленный высаживать десант в Британии. Дрейк купался в лучах славы, обладал огромным состоянием — богач, национальный герой, человек, пользующийся огромным доверием государыни. Никто не мог предполагать, что величайший пират стоит на пороге краха.
После крушения планов Испании англичане решили перенести войну на Пиренеи. Целью похода наметили Лиссабон, столицу Португалии и на тот момент ключевую базу флота Испании. Важный нюанс: это был частный проект. Королева Елизавета являлась просто одним из «инвесторов» и вкладывала личные деньги, хотя её пай был крупнейшим. Флот также был не централизованно оснащаемой эскадрой, а собранием самых разных судов: от мощных военных кораблей до вооружённых «купцов». После победы над испанской Армадой в рядах англичан царило великолепное настроение.
Тем горше оказалось разочарование. Попытка ворваться в Лиссабон окончилась грандиозным фиаско. Испанцы изматывали английский десант стычками, непрерывно обстреливали его с моря и в итоге вынудили незадачливых разорителей ретироваться. Более того, на обратном пути флот англичан остановился из-за штиля. Испанцы только того и ждали: у них-то имелся мощный галерный флот, не зависевший от ветра. А при абордаже испанская морская пехота тогда не имела себе равных.
Сам Дрейк лишь благодаря огромному везению избежал плена: испанцы по очереди захватывали английские корабли, и вскоре могла прийти его очередь, но, на счастье пирата, ветер наконец задул, так что эскадра сумела удрать. Руководители похода потеряли управление флотом, испанцы отлавливали и захватывали отставших.
По возвращении разразился грандиозный скандал. По крайней мере треть кораблей и людей погибли или попали в руки испанцев, списанный было со счетов испанский флот праздновал победу, а главное: в коммерческом смысле поход принёс одно разорение. Личные убытки Елизаветы составили от 50 до 100 тысяч фунтов стерлингов — просто безумные цифры по тем временам.
Взбешённая королева оказалась только одним из акционеров, считавших, что их просто, выражаясь современным языком, кинули. Вдобавок взбунтовались матросы, которым по случаю провала похода не заплатили жалование, но эту проблему разрешили просто: самых активных смутьянов повесили. Дрейк же получил настоящую пощёчину: резко охладевшая к нему государыня назначила пирата командиром береговой обороны Плимута с запретом выходить в море. Большего унижения для старого морского волка и придумать было нельзя. Восстановить основательно подмоченную (вернее, наоборот, засушенную!) репутацию некогда блестящий корсар мог только одним способом: добиться по-настоящему грандиозного успеха.
Панамский поход
Англия, конечно, не забыла своего адмирала окончательно. В течение нескольких лет впечатление от провала под Лиссабоном сгладилось, и в 1595 году корсары получили новую задачу: устроить экспедицию через Атлантику с конечной целью захватить и разорить Панаму. Америка для Испании была тем же, чем сейчас для России является Сибирь, — главным источником национального богатства. В Вест-Индии непрерывно добывалось серебро, свозившееся на Иберийский полуостров грандиозными конвоями, и Панама являлась одной из ключевых испанских колоний в Америке. Золотое дно: захват этого города позволял окупить любые расходы и давал возможность наполнить изрядно оскудевшую от затяжных войн казну Англии.
Тень Лиссабона всё равно висела над экспедицией: в пару к Дрейку назначили другого знаменитого пирата, Джона Хокинса, а также генерала Баскервиля. Сам корсар намеревался не просто провести хороший набег, но восстановить реноме первого среди «морских псов» Елизаветы.
Это желание во что бы то ни стало добиться какого-то выходящего из ряда вон результата сказалось на ходе и исходе экспедиции. Всего Дрейк получил для своего похода шесть королевских боевых кораблей, два десятка частных судов и более сорока транспортных, десантных, посыльных — словом, вспомогательных кораблей. Более четырёх тысяч моряков и солдат участвовали в экспедиции.
Много это или мало? Много лет спустя Генри Морган захватит Панаму, имея в два с лишним раза меньше людей и судов. Правда, база Моргана будет находиться на Ямайке, Дрейку же предстояло пересечь Атлантический океан. Как бы то ни было, при хорошей организации похода и минимуме везения задача экспедиции выглядела вполне решаемой. Однако запас удачи сэр Фрэнсис Дрейк вычерпал уже до дна…
Пленные со случайно захваченного испанского судна показали, что в гавани Пуэрто-Рико ремонтируется галеон «серебряного флота». Сведения были совершенно правдивыми: корабль действительно ремонтировался в гавани, починка затягивалась, а груз — серебро и золото — хранился в местном соборе. Впрочем, и по пути к Пуэрто-Рико пиратскому флоту было чем заняться. 24 сентября корабли подошли к Канарским островам.
Проблема в том, что губернатором этих краёв недавно назначили дона Алонсо де Альварадо, прожжённого ветерана войн с турками и сурового профессионала. Во главе 300 солдат и 1200 ополченцев он принял бой на острове Гран-Канария. Отступать испанцам было некуда, к тому же Альварадо знал возможные места высадки как свои пять пальцев и точно угадал, где именно ожидать десанта.
Корабли корсаров наткнулись на мощный и точный огонь выкаченных к пляжам орудий, на одном из кораблей перешибло нактоуз, другой насилу спасли с пробоиной у ватерлинии. Не удалась попытка даже набрать на островах пресной воды. Поход за драгоценной влагой имел просто катастрофические последствия: на англичан напали из засады, и двое моряков, в том числе корабельный врач, попали в плен.
Схваченные пираты оказались откровенными и даже болтливыми людьми: от Гран-Канарии на запад устремились посыльные парусники с сообщением о приближении пиратов, их целях и примерном составе эскадры. Хулиганский набег на Канары не удался, но впереди маячил заветный галеон, всё ещё прятавшийся в Пуэрто-Рико.
Между тем «засветка» эскадры на Канарах разворошила осиное гнездо. На перехват корсаров вышел генерал-капитан Педро де Гусман. Гусман, как и его канарский коллега, был старым воякой, который к тому же имел под командой пять новёхоньких лёгких фрегатов оригинальной конструкции и теперь рвался опробовать их в деле. Неподалёку от Гваделупы испанец отыскал отбившиеся от отряда Хокинса два барка. Один из «англичан» ушёл, но другой испанцы захватили, вытрясли из пленных маршрут британцев и сами устремились в Пуэрто-Рико, спасать драгоценный галеон.
Пока «англичане» продвигались к Пуэрто-Рико, более быстроходные фрегаты испанцев добрались до гавани. Гусман развил кипучую деятельность по приготовлению форта к обороне. Пушки с фрегатов пошли на усиление фортов. Сам галеон, уже без золота на нём, был затоплен на фарватере бухты города Сан-Хуан. На берегу спешно возводились и тут же маскировались батареи. Наконец дон Педро приготовил пиратам и вовсе сногсшибательный сюрприз…
22 ноября к Сан-Хуану подходят английские корабли. Видно, что испанцы позаботились об обороне, но, какая удача, в их фортах отсутствуют пушки. Никто не ведёт огонь по захватчикам. Можно подойти вплотную к укреплениям и спокойно, наблюдая за испанцами на берегу, решить, как их брать. Дрейк распорядился бросить якоря в какой-то сотне метров от берега и бессильно молчащего форта и созвал командиров на свой корабль — посоветоваться и заодно пообедать.
Приём пищи прервали самым грубым образом. Пушки в фортах имелись, просто дон Гусман с огромным хладнокровием заманил англичан под огонь. Амбразуры оживают, и форт начинает изрыгать ядра! Английская эскадра просто-таки напросилась на расстрел: куда ни бей, всё равно попадёшь.
Из-под Дрейка ядром выбило стул, сразу нескольких капитанов в его каюте убило или ранило. По поводу судьбы Хокинса, родственника и старого соратника Дрейка ещё по работорговле на заре юности, до сих пор спорят английские и испанские историки. Англичане полагают, что старый пират скончался от дизентерии несколько ранее, испанцы — что его вместе с прочими наповал убило на палубе. Множество небольших судов, сопровождавших эскадру, утонуло напротив испанских укреплений, корсарский флот в панике отошёл на безопасное расстояние.
Дрейк попытался проникнуть в гавань по темноте. Ночью два десятка десантных шлюпок, имея по 50—60 человек в каждом, проникли в бухту, но были обнаружены. Внезапного налёта не получилось. Англичане подошли на короткую дистанцию к одному из фрегатов и в конце концов спалили один из них — «Санта-Магдалену». Однако лучше бы они этого не делали: пожар «Магдалены» осветил всю гавань. С берега часто и точно били пушки и мушкеты, благо с такой иллюминацией попасть в цель не составляло труда.
В пламени «Магдалены» сгорели надежды Дрейка на захват Пуэрто-Рико и галеона с драгоценностями. Гусман подождал, пока англичане уйдут в море, и вскоре в рутинном режиме перевёз серебро и золото в Испанию. Испанский командир имел все основания для довольства собой и своими людьми.
Последний шанс
А вот Дрейк пребывал в полном смятении. Экспедиция уже понесла тяжелейшие потери, сразу нескольким капитанам, включая живую легенду пиратства, Джона Хокинса, уже не нужны никакие сокровища, а трюмы до сих пор пусты. Что делать дальше? Возвращаться в Англию и становиться посмешищем? В Лондоне умеют считать деньги и второго провала не простят. Значит, нужно плыть вперёд. У Дрейка оставалась великая цель всего похода — завоевать Панаму.
27 декабря 1595 года корабли бросили якоря у городка и форта Номбре де Диос, в северной части перешейка. Жители и гарнизон бежали в леса. Добычи в городе не нашлось никакой, и пираты приняли очевидное решение: брать Панаму, для чего требовалось пройти перешеек насквозь. За сухопутную часть экспедиции отвечал Томас Баскервиль, он и возглавил марш 750 корсаров к Тихому океану.
Однако в ряду матёрых испанских командиров, встретившихся Дрейку и его команде, имелся ещё и третий боец — Алонсо де Сотомайор. Губернатор Чили собирался отплывать в Испанию, когда узнал о рейде пиратов. Теперь он возводил редуты на пути флибустьеров. Пока англичане под проливными дождями продирались через джунгли, отгоняя змей и крокодилов, испанцы возвели на их пути деревянный форт и устроили завалы.
Сэр Баскервиль попытался с ходу взять эти укрепления. Однако для англичан война в джунглях оказалась в новинку. Идти по грязи к маленькой крепости, из которой бьют аркебузы и арбалеты, — сомнительное удовольствие. К тому же испанцы, жившие здесь годами, обстреливали пиратов прямо из леса в рассыпном строю. Сам Баскервиль получил ранение и в итоге скомандовал отход. В джунглях он оставил более половины отряда, причём далеко не все пали жертвами огня испанцев. Люди болели, попадали в зубы крокодилам, любая рана в этих краях стремительно начинала гноиться.
Но главной проблемой была вода. В джунглях это настоящий бульон из микроорганизмов, но альпийских родников здесь было взять неоткуда. Пираты отчаливают от Номбре де Диоса и пытаются всё же найти какую-нибудь добычу, но для дальнейших поисков требуется иногда приставать к берегу и запасаться водой. В один прекрасный момент на уцелевших кораблях произошло то, что уже давно могло произойти, — началась дизентерия.
Одним из заболевших был Дрейк. В середине января он слёг и больше не выходил из каюты. 28 января адмирал и пират тихо скончался на борту корабля. Баскервиль предал его останки морю в свинцовом гробу, а сам решил свернуть столь скверно окончившийся поход.
В Плимут из всей флотилии вернулось только восемь крупных судов, погибло 3 тысячи человек, включая двоих корсаров первого ранга — адмиралов Хокинса и Дрейка. Так нашёл свой конец величайший пират своего времени. А как раз в тот момент, когда остатки эскадры появились на рейде Плимута, в испанскую гавань входил очередной серебряный флот с драгоценным грузом на борту.
***
Литература, посвящённая походам корсаров Карибского бассейна и Атлантики, обычно повествует об успехах пиратов. История разорения Маракайбо, захват Пуэрто-Бельо, налёты на Веракрус и Картахену или похождения «Золотой лани» того же Дрейка действительно являют яркие, кровавые и драматические сюжеты истории мирового пиратства.
Однако испанцы, подвергавшиеся этим набегам, вовсе не были мальчиками для битья. Последняя экспедиция Дрейка отлично демонстрирует, что могло произойти, если колонию не удавалось застать врасплох и в ней оказывалось достаточно решительных солдат с толковым командиром во главе.
«Максимы Максимычи» с дальних окраин Испанской империи, может быть, не были столь же колоритными личностями, как грабители морей. Корсаров вроде Дрейка помнит любой, кто хотя бы в детстве интересовался историей пиратства. Джона Хокинса неким образом обессмертил Стивенсон, давший своему герою почти такое же имя. Вымышленный капитан Блад использует узнаваемые тактические приёмы Генри Моргана.
Их противникам не досталось и десятой доли той славы. Между тем Альварадо или Гусман предстают куда как более достойными людьми: компетентные и хладнокровные командиры, они упорно и успешно защищали свои селения. Пусть городки испанской Америки — это в те времена микроскопические посёлки, затерянные в сельве, испанским командирам и солдатам было что защищать, и часто им удавалось жестоко отомстить своим мучителям.
Евгений Норин
