Бункер для Верховного

В канун 70-й годовщины начала контрнаступления советских войск под Сталинградом я встретился с 91-летним ветераном битвы Гамлетом Бегляровичем Даллакяном. Он — фронтовой друг писателя Виктора Некрасова, с него автор книги «В окопах Сталинграда» писал образ офицера-связиста. В сентябре 1942-го Даллакян, командир взвода 407-го отдельного линейного батальона связи, получил приказ командования срочно установить сообщение между подземным бункером на берегу речки Царицы и штольней в районе мельницы Гергардта.

Связь — любой ценой

— Это было 5 сентября, — рассказывал Даллакян. — Враг рвался к центру Сталинграда. В то время я со своим взводом ехал на полуторке из пригорода Минина (южной окраины города), уже занятого немцами, в штаб. Знал, что он находится где-то на берегу Царицы. Изрядно поплутав, увидел девушек-зенитчиц. Они охраняли вход в бункер. У меня проверили документы и провели к толстенным металлическим дверям — входу в подземное помещение. Дежурный офицер забрал у меня личное оружие, позвонил кому-то по телефону и наконец-то допустил в святая святых. Пока я шел подлинному коридору, увидел в одном из отсеков аппараты узла связи. Меня провели в кабинет, где находились начальник связи фронта генерал Яковлев и наш комбат. Кажется, генерал мне обрадовался, даже похлопал по плечу и назвал сынком.

Нужно было любой ценой обеспечить связь бункера со штабом фронта. Прихватив катушки кабеля, я вылез на свет Божий. Здесь все содрогалось от взрывов снарядов и мин. Моим бойцам предстояло не только протянуть провода на трехкилометровом участке до штольни — КП фронта, но и уложить их в землю.

Сталинград не сдадим!

Ближе к ночи мы достигли, наконец, штольни. Я доложил о выполнении задания и тут же связался с генералом Яковлевым.

— Молодец, Даллакян! Жди награды, — раздалось в телефонной трубке. А мне было не до наград — вымотались до предела.

Тут вошел член Военного совета фронта Хрущев.

— Ну, как дела, лейтенант? — спросил он, сразу повысив меня в звании. Следующий вопрос Хрущева меня огорошил:

— А ты уже был в бункере товарища Сталина?

Тут Никита Сергеевич осекся под взглядом особиста, но быстро нашелся:

— Ты подписку о неразглашении у начальника связи фронта давал?

Я не понял, о какой именно подписке шла речь (за год войны подписал кучу бумажек), но на всякий случай кивнул.

— Ну вот, хлопче, значит, будешь держать язык за зубами. А в главный бункер ты еще попадешь…

Нашу беседу прервал связист:

— Москва, товарищ член Военного совета.

По тому, как вытянулся перед аппаратом Хрущев, я понял: вызывал сам Верховный.

— Да, товарищ Сталин, держимся. Сталинград врагу не сдадим…

А наутро мой взвод получил новое задание, и о таинственном бункере Сталина я совсем забыл. Через много лет мне на глаза попалась книга «Тайны спецсвязи Сталина (1930-1945 годы)». Написал ее сын начальника отдела правительственной связи Михаил Ильинский. И вот от него я узнал, что в 1942-м было построено семь бункеров для Сталина, и один из них — в Сталинграде. Вот тогда я и вспомнил фразу, вырвавшуюся у Хрущева.

Постановление от 22 ноября

В октябре 1941 года немцы находились уже недалеко от Москвы, и было решено членов правительства, Полит-бюро ЦК во главе со Сталиным, а также все иностранные посольства эвакуировать. 17 октября в Куйбышев, резервную столицу, были вывезены Калинин, Ворошилов, Андреев, Горкин, члены Политбюро ЦК. Все ожидали прибытия Сталина. На аэродроме имени Чкалова для него был подготовлен Douglas. Но вождь не полетел. Он понимал, что при его присутствии в Москве солдаты будут сражаться до последнего.

Когда немцев отогнали от столицы, Сталин распорядился для Ставки возвести подземные бункеры в городах, находящихся далеко от Москвы. Он полагал, что Гитлер попытается взять реванш и может захватить столицу СССР. Так появилось постановление Государственного Комитета Обороны «О строительстве специальных убежищ в городах Ярославле, Горьком, Казани, Ульяновске, Куйбышеве, Саратове, Сталинграде» от 22 ноября 1941 года, которое было направлено для исполнения куратору строительства Берии, наркому путей сообщения Кагановичу и начальнику Метростроя Самодурову.

На возведение бункеров выделили гигантскую по тем временам сумму. Было задействовано более четырех тысяч метростроевцев.

Каждый дал подписку о неразглашении без срока давности.

За несоблюдение государственной тайны грозил немедленный расстрел. Строительство спецобъектов велось под неусыпным контролем НКВД. Обо всех нарушениях местные контрразведчики докладывали Берии либо начальнику 1-го отдела Николаю Власику, руководителю охраны Сталина. Он же лично принимал каждый вводимый объект. По свидетельству сотрудника охраны вождя Алексея Рыбина, за малейшие нарушения технологии строительства или неосторожные высказывания репрессировали более 800 метростроевцев.

— Да вы покопайтесь в архивах. А лучше всего, разыщите бывших метростроевцев, вдруг повезет, и они что-то расскажут, — посоветовал мне на прощание Даллакян.

Всё было засекречено

Автору этих строк удалось выяснить, что в Сталинград московские метростроевцы прибыли в январе 1942-го. Поначалу разместились в здании ватной фабрики. Проходческие щиты, вагонетки, крепежный материал доставили эшелоном в опломбированных вагонах. Главный геолог волгоградского ООО «Радиан-С» Николай Самусь был знаком с бригадиром проходчиков Николаем Ткаченко, и тот приезжал в Волгоград в 1974 году. После долгих колебаний Ткаченко начертил по памяти подробную технологическую карту бункера Сталина. По его словам, все спецобъекты были однотипными, хотя куйбышевский обставлен намного богаче.

Ткаченко с Самусем искали вход в бункер на левом берегу Царицы, но нашли там только огромный провал. Оказалось, бункер был взорван в 1960-е годы. По воспоминаниям Ткаченко, в январе 1942-го они работали в две смены и находились под землей практически безвылазно. Выходили подышать наверх только в темное время суток — такая была секретность. Возводили спецобъект по технологии строительства метро, с просторными (чтобы могла проехать машина) туннелями высотой 2,5 метра, с обивкой железобетонных стен дубовой фанерой. В бункере имелись четыре просторных помещения, комната связи, подсобка, где стояли дизель-электростанция и вентиляционная камера. В конце коридора были устроены туалеты, ванные комнаты, кухня, кладовка с запасом продуктов на длительное время. В помещении, предназначенном для Сталина, стояли большой стол под зеленым сукном с настольной лампой и телефонами, диван и кресла, а на стене висела огромная карта — все то, к чему Верховный привык в Москве.

Однако в этом бункере Сталин никогда не был. Хотя, как вспоминал начальник спецчасти Сталинградского тракторного завода (СТЗ) В. Текучев, «после прибытия в Сталинград литерного поезда (на нем он возвращался с Тегеранской конференции) Сталин пожелал посетить музей обороны, где в 1919-м находились штаб обороны и его кабинет. После этого велел водителю ехать к универмагу, в подвале которого скрывался фельдмашал Паулюс. Оттуда автомобиль Сталина направился на СТЗ. Под ним еще в 1930-е годы было возведено подземное убежище. Туда вождь спустился с начальником личной охраны, который почему-то отказался от моих услуг. Туннели вели отсюда к самому центру Сталинграда с выходом к театру музыкальной комедии».

Имелись и другие выходы, но о них Текучев не знал, все было засекречено.

Взорванная память

В своих «Воспоминаниях» Н.С. Хрущев рассказывал о том, что в просторных коридорах сталинградского бункера могли ездить машины, и даже можно было упрятать самолет или танк. Он не мог предположить, что Сталин когда-нибудь воспользуется этим бункером. Хотя, по словам Никиты Сергеевича, здесь имелось все необходимое для комфортного проживания в течение длительного времени. Но где бункер находился? Хрущев на этот вопрос не отвечает.

Вот что поведал автору этих строк начальник харьковского филиала Метростроя Николай Зубков, возводивший две первых очереди волгоградского метротрама (подземного скоростного трамвая) в 1970-х годах:

— Спецобъект в Сталинграде возводил в 1942-м мой дядя по матери. Но рассказывать об этом он наотрез отказывался: мол, хочу, племяш, умереть своей смертью.

Николай Зубков рассказал, что при возведении метротрама проходчики не раз натыкались на подземные ходы во всех частях города, в пойме Царицы. Там, видимо, и начинался туннель, ведущий в бункер Сталина. В 1962 году он был взорван после того, как снесли памятник вождю на входе к первому шлюзу Волго-Донского канала — так Хрущев хотел вытравить память о Сталине.

Волгоградские диггеры после долгих поисков бункера так и остались ни с чем. Единственным утешением для них стало открытие подземных ходов, тайно прорытых паствой царицынского иеромонаха Илиодора, объявившего себя в начале XX столетия мессией. Нашли диггеры и подземные убежища, устроенные еще в XVIII веке немецкими братьями-гернгутерами, основавшими колонию в Сарепте. В подземелье колонисты спасались от Емельяна Пугачева, ворвавшегося с войском в Царицын.

Правда, это, как говорится, уже другая история, никакого отношения к секретному бункеру не имевшая. Подземный Волгоград — это, по меньшей мере, 150 километров секретных ходов, и тайна местонахождения бункера Сталина хранится в архивах КГБ и вряд ли когда-то будет раскрыта.